Ахматова и Модильяни

«Ромео и Джульетта в исполнении особ царствующего дома»

Анна Ахматова познакомилась с Амедео Модильяни в 1910 году в Париже, куда она приехала вместе с Николаем Гумилевым в свадебное путешествие. В те дни они виделись всего несколько раз, но после этого Амедео всю зиму писал Анне.

В 1911 году она снова приехала в Париж. Про их встречи мало, что известно, поскольку оба тщательно скрывали отношения. И только много лет спустя Анна Ахматова решилась на «Записки о Модильяни», в которых кипят такие страсти, что Иосиф Бродский имел сказать об этой истории: «Ромео и Джульетта в исполнении особ царствующего дома». А вот что она сама написала в строфе, не вошедшей в «Поэму без героя»:
…В синеватом Париж тумане,
И наверное, опять Модильяни
Незаметно бродит за мной.
У него печальное свойство,
Даже в сон мой вносить расстройство
И быть многих бедствий виной…
И в другом стихотворении:
Что ты бродишь неприкаянный,
Что глядишь ты не дыша?
Верно, понял: крепко спаяна
На двоих одна душа.
Будешь, будешь мной утешенным,
Как не снилось никому,
А обидишь словом бешеным –
Станет больно самому.

Есть красивая легенда, будто Модильяни писал ее портрет, оставшийся незаконченным. У этой легенды три весьма серьезных основания: во-первых, не мог художник не начать писать портрет Анны, во-вторых, остались эскизы (хотя они могут быть просто рисунками, а не набросками к портрету), и, в-третьих, она сама дает повод предполагать, что портрет был, назвав одно из своих стихотворений 1912 года «Надпись на неоконченном портрете»:
О, не вздыхайте обо мне,
Печаль преступна и напрасна,
Я здесь, на сером полотне,
Возникла странно и неясно.
Взлетевших рук излом больной,
В глазах улыбка исступленья,
Я не могла бы стать иной
Пред горьким часом наслажденья.

Если же говорить об эскизах, то один из дошедших до нас рисунков по праву признается самодостаточным художественным произведением и включен в число лучших эскизных рисунков прошлого века. Необычная композиция не должна вводить в заблуждение. Здесь налицо художественный диалог с одним из самых ярких и загадочных женских образов Возрождения, а именно с фигурой Ночи на саркофаге Джулиано Медичи в церкви Сан-Лоренцо во Флоренции. Этот шедевр Микеланджело не зря считается олицетворением власти женщины в то время суток, когда миром правят иные силы.

Позже Ахматова писала, что Модильяни сделал 16 эскизов ню, но 15 из них сгорели вместе с письмами художника во время пожара в царскосельском доме в первые годы революции. Уцелел только один, тот самый, с которым она не расставалась никогда.
Но в 1993 году Поль Александр, близкий друг Молдильяни показал на выставке еще 7 эскизов, так что либо набросков было больше 16-ти, либо не все они пропали в России.
Как бы то ни было, а поиск эскизов и, главное, неоконченного портрета Ахматовой кисти Модильяни продолжается и остается одной из самых интригующих художественных загадок ХХ века.
В октябре 1912 года у Анны родился сын — Лев Николаевич Гумилев. А вскоре она пишет стихотворение «Ноябрь», в финале которого и звучат простые, но ставшие такими известными слова: «И если в дверь мою ты постучишь, мне кажется, я даже не услышу». О ком эти слова? У исследователей нет единого мнения. Но, может, и не надо разгадывать эту загадку?

Ноябрь
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
1912